Борьба за Рим - Страница 104

104

— На развалинах этого дома, — ответил Тейя и поджег пурпуровый ковер, покрывавший постель префекта.

После взятия Рима король Тотила поселился в нем и жил там в мир. Большая часть городов и крепостей Италии добровольно признала власть готов. Завоевывать пришлось очень немногие. Это дело Тотила поручал своим полководцам — Тейе, Гунтарису, Гриппе, Алигерну, сам же занялся самым трудным делом: приведением в порядок разоренного государства. С этой целью он повсюду разослал своих герцогов и графов. Они должны были восстановить разрушенные храмы, как католические, так и арианские, пересмотреть законы, заново распределить налоги. Результаты всех этих забот сказались очень скоро: поля крестьян были снова обработаны, в опустелых гаванях Италии снова теснились купеческие корабли.

Весть о восстановлении готского государства быстро разнеслась по всему западу, и германские народы один за другим присылали послов с дружественными предложениями. Король франков прислал подарки, но Тотила не принял ни послов, на подарков. Король вестготов предложил ему союз против Византии и руку своей дочери. Авары и славяне на восточных границах притихли. Но Тотила понимал, что Византия гораздо сильнее его, и потому искал мира с нею. Он решил уступить ей Сицилию и Далмацию с тем, чтобы византийцы очистили Равенну, которую готы никак не могли взять до сих пор. Для этих переговоров он выбрал Кассиодора, человека, который всюду пользовался большой известностью и уважением за свою ученость. Хотя благочестивый Кассиодор уже удалился от дел и жил в монастыре, но Тотила уговорил его принять на себя этот труд. На помощь ему он даль Юлия. Этот друг его жил в Галлии. Тотила написал ему письмо, которое заканчивал словами:

...

«Вернись же, мой Юлий, Помоги привести в исполнение мои намерения, которые в былые времена ты называл мечтами. Помоги мне создать из готов и итальянцев новый народ, который соединил бы в себе достоинства обоих и не имел бы их недостатков. Помоги мне создать царство правды и мира, свободы и красоты. Юлий, ты построил церковь для монастыря. Помоги же теперь мне создать этот храм для человечества. Я одинок, мой друг, на высоте своего счастья, — война лишила меня брата, — неужели же ты не возвратишься, мой второй брат? Через два месяца мы с Валерией будем ждать тебя в монастыре в Танине.»

И Юлий, глубоко тронутый письмом, ответил: «Я еду».

Молодой Адальгот, в благодарность за спасение жизни короля, был сделан королевским герольдом и виночерпием. Он прекрасно сошелся со всеми при дворе, но особенно любил он Тейю. И мрачный Тейя со своей стороны охотнее всего проводил время с юношей, у которого были большие способности слагать песни. Тейя сам обладал этой способностью, и так как у него она была развита под руководством хороших учителей, то он мог дать много полезных советов и указаний бывшему пастуху. Часто проводили они вместе целые вечера.

Однажды сидели они в саду и беседовали.

— Каким же образом стало известно, что герцог Аларих был невинен? — спросил Тейя.

— Слушай, я все расскажу тебе, — ответил Адальгот. — В ночь взятия Рима я всюду искал префекта: сначала на Тибр, потом в Капитолий и наконец побежал за тобою в его дом. Там, как ты знаешь, я разбил его статую, и из нее выпало много золота, драгоценных камней и документов. Я собрал их и, как ты велел, отнес к королю. Король приказал своему писцу рассмотреть их, потом начал читать их сам и вдруг вскричал: «Итак, герцог Аларих Балт был невинен!» На следующий день я был назначен его герольдом, и первым делом моим было объехать на белом коне все улицы Рима и всюду объявлять: «В доме бывшего префекта Цетега пастухом Адальготом найдены документы, доказывающие, что герцог Аларих Балт, который около двадцати лет назад был обвинен в государственной измене и приговорен к смерти, был невинен».

— Но как же это было открыто? — спросил Тейя.

— Среди этих документов был дневник Цетега, где он сознался, что при посредстве подложных писем он обвинил ненавистного ему герцога перед королем в государственной измене. Гордый герцог был заключен в темницу, но оттуда исчез каким-то таинственным образом. И вот я ездил по всему городу и объявлял: «Невинен герцог Аларих Балт. Его имущество, которое было отнято от него в пользу государства, снова возвращается ему или его прямым наследникам. И герцогство Апулия также возвращается». А другие герольды в то же время объезжали все города и села Италии, всюду объявляя то же самое, вызывая герцога или его наследников для получения его имущества. Как хорошо было бы, если бы эти герольды нашли где-нибудь старика и привели его к нашему двору, где его снова назначили бы герцогом этой бедной Апулии.

— Ну нет, — ответил Тейя. — Едва ли старик жив.

— Но Гунтарис говорил, что у него был сын, мальчик лет четырех, который также исчез вместе с отцом. Где бы мог он быть теперь? Должно быть, живет под чужим именем в каком-нибудь маленьком городке. Воображаю, как удивится он, когда услышит, что герольд призывает его принять герцогство Апулию. Непременно сложу песню по этому поводу!

Глава VIII

Месяца два спустя после взятия Рима Тотилой, на горе Иффингер, где стояла хижина старика Иффы, сидела прекрасная девушка, скорее еще девочка. Она только что загнала своих коз в загон и теперь, задумавшись, любовалась великолепным закатом солнца. Но вот солнце скрылось. Девушка вздохнула.

— Вот оно скрылось, и однако все мы знаем, что завтра оно покажется снова. Так и Адальгот: хотя он и ушел далеко, но я знаю, наверно знаю, что увижу его еще! — проговорила она.

104